VI

Шатов стоял у запертой своей двери и прислушивался на лестницу; вдруг отскочил. — Сюда идет, я так и знал! — яростно прошептал он. — Пожалуй, до полночи теперь не отвяжется. Раздалось несколько сильных ударов кулаком в двери. — Шатов, Шатов, отопри! — завопил капитан. — Шатов, друг!..
Я пришел к тебе с приветом, Р-рассказать, что солнце встало, Что оно гор-р-рьячим светом По... лесам... затр-р-репетало. Рассказать тебе, что я проснулся, черт тебя дери, Весь пр-р-роснулся под...ветвями...
Точно под розгами, ха-ха!
Каждая птичка... просит жажды. Рассказать, что пить я буду, Пить... не знаю, пить что буду.
Ну, да и черт побери с глупым любопытством! Шатов, понимаешь ли ты, как хорошо жить на свете!
— Не отвечайте, — шепнул мне опять Шатов. — Отвори же! Понимаешь ли ты, что есть нечто высшее, чем драка... между человечеством; есть минуты блага-а-родного лица... Шатов, я добр; я прощу тебя... Шатов, к черту прокламации, а? Молчание. — Понимаешь ли ты, осел, что я влюблен, я фрак купил, посмотри, фрак любви, пятнадцать целковых; капитанская любовь требует светских приличий... Отвори! — дико заревел он вдруг и неистово застучал опять кулаками. — Убирайся к черту! — заревел вдруг и Шатов. — Р-р-раб! Раб крепостной, и сестра твоя раба и рабыня... вор-ровка! — А ты свою сестру продал. — Врешь! Терплю напраслину, когда могу одним объяснением... понимаешь ли, кто она такова? — Кто? — с любопытством подошел вдруг к дверям Шатов. — Да ты понимаешь ли? — Да уж пойму, ты скажи, кто? — Я смею сказать! Я всегда всё смею в публике сказать!.. — Ну, навряд смеешь, — поддразнил Шатов и кивнул мне головой, чтоб я слушал. — Не смею? — По-моему, не смеешь. — Не смею? — Да ты говори, если барских розог не боишься... Ты ведь трус, а еще капитан! — Я... я... она... она есть... — залепетал капитан дрожащим, взволнованным голосом. — Ну? — подставил ухо Шатов. Наступило молчание по крайней мере на полминуты. — Па-а-адлец! — раздалось наконец за дверью, и капитан быстро отретировался вниз, пыхтя как самовар, с шумом оступаясь на каждой ступени. — Нет, он хитер, и пьяный не проговорится, — отошел от двери Шатов. — Что же это такое? — спросил я. Шатов махнул рукой, отпер дверь и стал опять слушать на лестницу; долго слушал, даже сошел вниз потихоньку несколько ступеней. Наконец воротился. — Не слыхать ничего, не дрался; значит, прямо повалился дрыхнуть. Вам пора идти. — Послушайте, Шатов, что же мне теперь заключить изо всего этого? — Э, заключайте что хотите! — ответил он усталым и брезгливым голосом и сел за свой письменный стол. Я ушел. Одна невероятная мысль всё более и более укреплялась в моем воображении. С тоской думал я о завтрашнем дне...
33/108
© Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.
©1996—2024 Алексей Комаров. Подборка произведений, оформление, программирование.
Яндекс.Метрика