Иван Никитин

Дележ

Да, сударь мой, нередко вот бывает: Отец на стол, а детки за дележ, И брата брат за шиворот хватает... Из-за чего? И в толк-ат не возьмешь! У вас-то, бар, я чаю, нет разлада... А мужики, известно, вахлаки: У них за грош — остуда и досада, За гривенник какой-нибудь — пинки! Тут из-за баб, детишек выйдет злоба... Вот мы теперь: всего-то двое нас — Мой брат да я; женаты, сударь, оба, И хлеб всегда имели про запас; И жили бы себе, домком сбирались... Нет, погоди! Вишь, жены не в ладу: Вон у одной коты поистаскались... «Я, — говорит, — на речку не пойду; Пускай идет невестка, коли хочет, Ей муж успел обнову-то купить...» А та себе, как бешеная, вскочит, Начнет вот так руками разводить И ну кричать: «А ты что за дворянка? Котов-де нет, да села и сидит...» И тут пойдет такая перебранка, Что у тебя в ушах инда звенит. Брат за жену, глядишь, замолвит слово И дурою мою-то назовет, А у тебя на слово пять готово, — Вот, сударь мой, потеха и пойдет! Всё это так... И при отце бывало. Да старичок нас скоро разводил; Чуть крикнет: «Эй!» — бежишь куда попало, Не то — беда! Ох, крут покойник был! Как помер он, мой брат и позазнался: Срамит меня, срамит мою жену: Вы, дескать, что? Старшим-то я остался, Я, говорит, вас вот как поверну! И повернул.... Тут надо лык на лапти — Он бражничать возьмется да гулять; Ты цеп берешь — он ляжет на полати... Ну, одному не растянуться стать. Жена его всё, знаешь, поджигает: «Делись, дескать! Твой брат-то лежебок, Как куколку жену-то снаряжает, Исподтишка весь дом поразволок...» Сама-то, вишь, она скупенька больно, Готова век в отрепьях пропадать, Да любит жить хозяйкой самовольной, По-своему всё, знаешь, повершать. Ну, а моя бабенка не сварлива, А грех таить — от щегольства не прочь, Да и того... в работе-то ленива, Что есть, то есть, — тут ложью не помочь. Вот, сударь мой, и завязалось дело: Что день, то шум, под шумом и заснешь; И брату-то всё это надоело, И мне равно, — и начали дележ... Сперва-то мы по совести делились, Не сладили — взялись было за суд; Ну, кое-как в расправе помирились, Остался спор за старенький хомут... И я кричу, и брат не уступает: «Нет, — говорит, — хоть тресни, не отдам!» Я за шлею, — он, знаешь, вырывает Да норовит ударить по рукам. И смех и грех!.. Стоим за дрянь горою!.. Вдруг, сударь мой, моргнуть я не успел, Как крикнул брат: «Возьми, пусть за тобою!» — Да на меня хомут-то и надел. Я сгоряча в шлее позапутлялся; Народ орет: «Вот, обрядил коня!..» Уж так-то я в ту пору растерялся — Инда слеза прошибла у меня!.. Вам, сударь, смех... Нет, тут смешного мало: Ведь брат-то мой по-барски чаял жить; Взялся за гуж — ан силы недостало, Тужил, тужил — и начал с горя пить. И мне не мед... Ведь праздников не знаешь: Работаешь, спины не разогнешь, Чуть непогодь — всё стонешь да перхаешь... Вот, сударь мой, мужицкий-то дележ! 26 октября 1855
© Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.
©1996—2024 Алексей Комаров. Подборка произведений, оформление, программирование.
Яндекс.Метрика