Глава X
О том, как они жили в имперском городе

В этом имперском городе все почитали погибшим Нашего рыцаря, все сожалели о нем, а Бертальда Боле других; она себя признавала причиной Смерти его, и совесть терзала ей сердце, и милый Рыцарев образ глубоко в него впечатлен был печалью. Вдруг он явился живой и женатый, а с ним и свидетель Брака его, отец Лаврентий; весь город нежданным Чудом таким приведен был в волненье; прелесть Ундины Всех поразила, и слух прошел, что в лесу из-под власти Злого волшебника рыцарь избавил ее, что породы Знатной она. Но на все вопросы людей любопытных Рыцарь ответствовал глухо; патер же был на рассказы Скуп, да и скоро в свой монастырь возвратился он; словом, Мало-помалу толки утихли; одной лишь Бертальде Было грустно: скорбя о погибшем, она поневоле Сердцем привыкла к нему и его своим называла. Скоро, однако, она одолела себя; от природы Было в ней доброе сердце, но чувство глубокое долго В нем не могло сохраняться, и здесь легкомыслие было Верным лекарством. Ундину ласкала она, а Ундине, Простосердечной, доброй Ундине, боле и боле Нравилась милая, полная прелести сверстница. Часто Ей говорила она: «Мы, верно, с тобою, Бертальда, Как-нибудь были прежде знакомы, иль чудное что-то Есть между нами; нельзя же, чтоб кто без причины, без сильной, Тайной причины, мог так кому полюбиться, как ты мне Вдруг полюбилася с первого взгляда». И в сердце Бертальды Что-то подобное было, хотя его и смущала Зависть порою. Как бы то ни было, скоро друг с другом Стали они неразлучны, как сестры родные. Но рыцарь Был готов уж в замок Рингштеттен, к истокам Дуная Ехать, и день разлуки, может быть вечной разлуки, Был недалек; Ундина грустила; и вот ей на мысли Вдруг пришло, что Бертальду с собою в замок Рингштеттен Могут они увезти, что на то герцогиня и герцог, Верно, по просьбе ее согласятся. Однажды об этом Рыцарь, Ундина, Бертальда втроем рассуждали. Был теплый Летний вечер, и темною площадью города вместе Шли они; синее небо глубоко сияло звездами; В окнах домов сверкали огни; перед ними ходили Черные тени гуляющих; шум разговоров, слиянье Музыки, пенья, хохота, крика детей наполняли Чудным каким-то говором воздух, и он напоен был Весь благовонием лип, вокруг городского фонтана Густо насаженных. Здесь, от шумной толпы в отдаленье, Близ водоема стояли они, упиваясь прохладой Брызжущих вод, их слушая шум и любуясь на влажный Сноп фонтана, белевший сквозь сумрак, как веющий, легкий Призрак; и их веселило, что так они в многолюдстве Были одни, и все, что при свете казалось столь трудным, Сладилось само собой без труда в тишине миротворной Ночи; и было для них решено, что Бертальда поедет В замок Рингштеттен. Но в ту минуту, когда назначали День отъезда они, подошел к ним, как будто из мрака Вдруг родившийся, длинный седой человек, поклонился Чинно, потом кивнул головою Ундине и что-то На ухо ей прошептал. Ундина, нахмуривши бровки, В сторону с ним отошла, и тогда начался между ними Шепот на странном каком-то, чужом языке; а Гульбранду В мысли пришло, что он с незнакомцем где-то встречался; Тщетно Бертальда его осыпала вопросами; рыцарь Был как в чаду и все с беспокойством смотрел на Ундину. Вдруг Ундина, захлопавши с радостным криком в ладоши, Кинулась прочь, и блаженством глазки сверкали; с досадой Сморщивши лоб и седой покачав головой, незнакомец Влез в водоем, где вмиг и пропал. Тут решилось сомненье Рыцаря. «Что, Ундина, с тобою смотритель фонтанов Здесь говорил?» — спросила Бертальда. С таинственным видом Ей головкой кивнула Ундина. «В твои именины, Послезавтра, ты это узнаешь, Бертальда, мой милый, Милый друг; я тебя и твоих приглашаю на этот Праздник к себе». Другого ответа не было. Скоро После того они проводили Бертальду и с нею простились. «Струй?» — спросил с содроганьем невольным рыцарь Ундину, С ней оставшись один в темноте перед герцогским домом. «Он, — отвечала Ундина, — премножество всякого вздора Мне насказал; но между прочим открыл и такую Нехотя тайну, что я себя не помню от счастья. Если велишь мне все рассказать сию же минуту, Я исполню приказ твой; но, милый, Ундине большая Радость была бы, когда б ей теперь промолчать ты позволил». Рыцарь охотно на все согласился, и можно ли было В чем отказать Ундине, столь мило просящей? И сладко Было ей в ту ночь засыпать; она, забываясь Сном, потихоньку сама про себя с улыбкой шептала: «Ах, Бертальда! как будет рада! какое нам счастье!»
© Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.
©1996—2024 Алексей Комаров. Подборка произведений, оформление, программирование.
Яндекс.Метрика