Перед грозой, в Петровки, жаркой ночью,Среди лесного ропота и шума,Спешил я, спотыкаясь на корягиИ путаясь меж елок, за Веснянкой.Она неслась стрелой среди деревьевИ, белая, мелькала в темноте,Когда зарницу ветром раздувало,А у меня уж запеклись устаИ сердце трепетало точно голубь.«Постой!» — хотел я крикнуть — и не мог.Мы долго с ней бежали по болоту,Вдоль озера, вдоль отмели, заросшейКупавами, травой и камышами,И наконец я выбился из сил.Хочу сказать: «Остановись, не бойся!»Она на миг оглянется — и в путь!А между тем поднялся ветер,Деревья недовольно зароптали,Задвигали мохнатой хвоей ели,И звезды замелькали из-за них.Кричу за ней: «Остановись, послушай!Я все равно до света не отстану,Ты понапрасну мучишься...» Не слышит!Вдруг молния всю чащу озарилаТаинственным и бледно-синим светом...«Стой! — крикнул я. — Лишь слово! Я не трону...»(Она остановилась на мгновенье.)«Ответь, — вскричал я, — кто ты? И зачемТы здесь со мной встречалась вечерами,Ждала меня над заводью темневшей,Где сумрачно и тускло рдели воды?Зачем со мной ты слушала, грустя,Далеких песен радость молодую?Зачем потом, когда они смолкалиИ только комары звенели сонноДа нежно пахло сонною водой,Ты разбирала ласково мне кудри,А я глядел с твоих колен в глаза?Зачем во тьме, когда из тихой рощиГремели соловьи, ты наклоняласьК моей щеке горячею щекойИ целовала сладко, осторожно,А после все томительней и крепче?Скажи, зачем?..» Она лицо рукамиЗакрыла вдруг и кинулась вперед.И долго мы, как звери за добычей,Опять бежали в роще. Шумный ливеньПо темным чащам с громом бушевал,Даль раскрывали молнии, и яркоБелело платье девичье... Но вдругОно исчезло, точно провалилось.Я выскочил с разбега на опушку,Упал в овес, запутанный и мокрый,И зарыдал, забился...1901