Марина Цветаева

Стихи к Ахматовой

1

О муза плача, прекраснейшая из муз! О ты, шальное исчадие ночи белой! Ты черную насылаешь метель на Русь, И вопли твои вонзаются в нас как стрелы. И мы шарахаемся, и глухое: ох! — Стотысячное — тебе присягает. — Анна Ахматова! — Это имя — огромный вздох И в глубь он падает, которая безымянна. Мы коронованы тем, что одну с тобой Мы землю топчем, что небо над нами — то же! И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой, Уже бессмертным на смертное сходит ложе. В певучем граде моем купола горят, И Спаса светлого славит слепец бродячий... — И я дарю тебе свой колокольный град — Ахматова — и сердце свое в придачу! 19 июня 1916

2

Охватила голову и стою, — Что́ людские козни! — Охватила голову и пою На заре на поздней. Ах, неистовая меня волна Подняла на гребень! Я тебя пою, что у нас — одна, Как луна на небе! Что, на сердце во́роном налетев — В облака вонзилась. Горбоносую — чей смертелен гнев И смертельна — милость. Что и над червонным моим Кремлем Свою ночь простерла, Что певучей негою — как ремнем Мне стянула горло. Ах, я счастлива! Никогда заря Не сгорала — чище. Ах, я счастлива, что тебя даря, Удаляюсь — нищей, Что тебя, чей голос — о глубь, о мгла! — Мне дыханье сузил, Я впервые именем назвала Царскосельской Музы. 22 июня 1916

3

Еще один огромный взмах — И спят ресницы. О, тело милое! О, прах Легчайшей птицы! Что́ делала в тумане дней? Ждала и пела... Так много вздоха было в ней, Так мало — тела. Нечеловечески-мила Ее дремота. От ангела и от орла В ней было что-то. И спит, а хор ее манит В сады Эдема. Как будто песнями не сыт Уснувший демон. Часы, года, века. Ни нас, Ни наших комнат. И памятник, накоренясь, Уже не помнит. Давно бездействует метла, И никнут льстиво Над Музой Царского Села Кресты крапивы. 23 июня 1916

4

Имя ребенка — Лев, Матери — Анна. В имени его — гнев, В материнском — тишь. Волосом — о́н — рыж — Голова тюльпана! — Что ж — осанна! — Маленькому царю. Дай ему Бог — вздох И улыбку — матери, Взгляд — искателя Жемчугов. Бог, внимательнее За ним присматривай: Царский сын — гадательней Остальных сынов. Рыжий львеныш С глазами зелеными, Страшное наследье тебе нести! Северный Океан и Южный И нить жемчужных Черных четок — в твоей горсти! 24 июня 1916

5

Сколько спутников и друзей! Ты никому не вторишь. Правят юностью нежной сей — Гордость и горечь. Помнишь бешеный день в порту, Южных ветров угрозы, Рев Каспия — и во рту Крылышко розы. Как цыганка тебе дала Камень в резной оправе, Как цыганка тебе врала Что-то о славе... И — высо́ко у парусов — Отрока в синей блузе. Гро́м мо́ря — и грозный зов Раненой Музы. 25 июня 1916

6

Не отстать тебе. Я — острожник, Ты — конвойный. Судьба одна. И одна в пустоте порожней Подорожная нам дана. Уж и нрав у меня спокойный! Уж и очи мои ясны! Отпусти-ка меня, конвойный, Прогуляться до той сосны! 26 июня 1916

7

Ты, срывающая покров С катафалков и с колыбелей, Разъярительница ветров, Насылательница метелей, Лихорадок, стихов и войн, — Чернокнижница! Крепостница! — Я заслышала грозный вой Львов, вещающих колесницу. Слышу страстные голоса — И один, что молчит упорно, Вижу красные паруса — И один — между ними — черный. Океаном ли правишь путь, Или воздухом — всею грудью Жду, как солнцу подставив грудь Смертоносному правосудью. 26 июня 1916

8

На базаре кричал народ, Пар вылетал из булочной. Я запомнила алый рот Узколицей певицы уличной. В темном, с цветиками, платке — Милости удостоиться — Ты, потупленная, в толпе Богомолок у Сергий-Троицы. Помолись за меня, краса Грустная и бесовская, Как поставят тебя леса Богородицею хлыстовскою. 27 июня 1916

9

Златоустой Анне — всея Руси Искупительному глаголу — Ветер, голос мой донеси И вот этот мой вздох тяжелый. Расскажи, сгорающий небосклон, Про глаза, что черны от боли, И про тихий земной поклон Посреди золотого поля. Ты, зеленоводный лесной ручей, Расскажи, как сегодня ночью Я взглянула в тебя — и чей Лик узрела в тебе воочью. Ты, в грозовой высѝ Обретенный вновь! Ты! Безымянный! Донеси любовь мою Златоустой Анне — всея Руси! 27 июня 1916

10

У тонкой проволоки над волной овсов Сегодня голос — как тысяча голосов! И бубенцы проезжие — свят! свят! свят! — Не тем же ль голосом, Господи, говорят. Стою, и слушаю, и растираю колос, И темным куполом меня замыкает — голос.

Не этих ивовых плавающих ветвей Касаюсь истово — а руки твоей! Для всех в томленье славящих твой подъезд — Земная женщина, мне же — небесный крест! Тебе одной ночами кладу поклоны, — И все́ твоими очами глядят иконы! 1 июля 1916

11

Ты солнце в выси мне застишь, Все́ звезды в твоей горсти! Ах, если бы — двери настежь! — Как ветер к тебе войти! И залепетать, и вспыхнуть, И круто потупить взгляд, И, всхлипывая, затихнуть, Как в детстве, когда простят. 2 июля 1916

о тексте

© Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.