И. В. Гете. Фауст. Текст произведения. Часть II. Действие II. Пеней

И. В. Гете. Фауст. Часть II. Действие II

Пеней

Окруженный ручейками и нимфами.

Пеней Ты, тростник, шепча, клонися; Ты, камыш, кивая, гнися; Ветви тополя, шепчите. Ветви ивы, лепечите, Снова мне навейте сон! Здесь послышалось движенье, Дрожь и тайное смятенье, И поток мой пробужден. Фауст Что я слышу чутким ухом? Или я обманут слухом? Там под зеленью, растущей Вдоль реки густою кущей, Слышны звуки тихой речи, Точно голос человечий, Слышен волн болтливый шепот, Ветерка пугливый ропот.

Нимфы (к Фаусту) Ты лучше прилег бы В блаженстве отрады, Усталым бы членам Дал негу прохлады! Давно улетевший Найдешь здесь покой! Журчим мы и плещем, Шепча над тобой.

Фауст Я не во сне! О наслажденье! О несравненные виденья, Вы не скрывайтеся от глаз! О, как я полн очарованья! То грезы, иль воспоминанья? Я уж однажды видел вас! Среди густых кустов прибрежных, Под влажной тенью листьев нежных Струи бесшумно чуть текут; Со всех сторон вода сбегает И для купанья возникает Зеркально-чистый, тихий пруд; И вот, восторгом взор пленяя, Картина видится двойная Здоровых, юных женских тел; Одни в воде бредут пугливо, Другие плещут, брызжут живо, — И бой веселый закипел. Довольно бы, казалось, взгляду, Любуясь, здесь найти отраду, — Но дальше все влечет мечта: Стремится взор за эти ветки, Где скрыта в глубине беседки Царицы дивной красота. Дивно! Бухты покидая, Вот плывет сюда и стая Величавых лебедей, Мирно, ласково, привольно И гордясь самодовольно Красотой голов и шей. Но один, других красивей, Всех смелей и горделивей, Стаю всю прорезал вмиг, Перья пышно распуская, Волны грудью рассекая, Он к святилищу проник. Другие ж, белизной сверкая, Плывут себе, иль, дев пугая, В красивой носятся борьбе; Их цель — добиться, чтобы девы Забыли службу королевы, Заботясь только о себе. Нимфы Склоним ухо до земли, Нежной зеленью покрытой: Что-то там стучит вдали, Будто конское копыто. Кто такой и что за весть Мог бы в эту ночь принесть?

Фауст Мне кажется, земля дрожит и стонет, Как будто кто-то быстро лошадь гонит. Что вижу я? Судьба счастливая моя! Ужель своих желаний исполненья Достиг уж я? О, чудо без сравненья! Вот мчится всадник близко от меня; Он гонит белоснежного коня; Мне кажется и мудрым он, и смелым... Я не ошибся: это он, Филиры славный сын, Хирон! Стой, стой, Хирон! К тебе спешу я с делом! Хирон Ну, что тебе? Фауст Умерь свой быстрый шаг! Хирон Я не могу стоять. Фауст Ну, если так, Возьми меня с собой. Хирон Садись. Свободно Расспрашивай теперь, о чем угодно. Куда тебя везти? На берегу Стоишь ты: если хочешь, я могу Тебя чрез речку перенесть. Фауст Сердечно Тебе я буду благодарен вечно, Куда б меня с собой ты ни повлек. Великий муж и мудрый педагог, Ты воспитал, себе ко славе лестной, Героев Аргонавтов круг чудесный И прочих, кем поэзия цвела. Хирон Оставим эти трудные дела! Известно всем, что и сама Паллада Как ментор, чести не приобрела. За подвиги плохая тут награда. В конце концов всяк поступал, как знал, Как будто их никто не воспитал. Фауст Врача, кто знает каждое растенье. Кореньев силу тайную постиг, Болезням помощь, ранам исцеленье Умеет дать всегда в единый миг, — Я обнимаю с нежностью любовной В его красе телесной и духовной. Хирон Когда героя ранили при мне, Ему я помощь мог подать вполне; Потом свое искусство все и средства Я дал знахаркам и попам в наследство. Фауст Ты истинно великий муж: похвал Не хочешь слышать, скромно уклониться Стараешься; как будто кто бывал, Который бы с тобою мог сравниться! Хирон Как вижу, ты в своем искусстве льстить Князьям и черни мог бы угодить. Фауст Но все-таки ты должен мне признаться, Что в век свой ты всех лучших видеть мог, Старался с первым в подвигах сравняться, Разумно жизнь провел, как полубог. Из всех героев, что ты в жизни встретил, Кого бы ты, как первого, отметил? Хирон Из Аргонавтов каждый был герой, И каждый дар имел особый свой. По дару каждый своему, бывало, Являл, чего другим недоставало. Где красота и юность верх берет, Там Диоскуры шли всегда вперед; На помощь ближним ловче и быстрее Всех прочих были сыновья Борея; Тверд, но в советах мягок и умен Был царственный Язон, любимец жен; Дух кроткий был и тихий дан Орфею И всех пленял он лирою своею; Линцей был зорок: ночью он и днем Равно искусно правил кораблем. В опасности согласье все являли: Один шел в бой, другие восхваляли. Фауст А Геркулес? Что скажешь про него? Хирон О, не буди восторга моего! Я не видал ни Феба, ни Арея, Ни Гермеса, — богов я не знавал; Но он был тот героя идеал, Которого везде, благоговея, Как бога, чтили! С юности сиял Он царственной красой; великодушен Он был, и брату старшему послушен, И волю жен прекрасных исполнял. Вновь Гея не создаст такого! Геба Уж никого не возведет на небо! Бессилен весь поэтов хор, Чтоб гимн ему сложить достойный; Чтоб воссоздать тот образ стройный, — Напрасно мучится скульптор! Фауст Да; в изваяньях он гораздо ниже Твоих рассказов. Ты поведал мне О самом славном муже! расскажи же Мне также о прекраснейшей жене. Хирон Что женская краса! Пленяет тщетно Холодным внешним обликом она. Люблю, когда она приветна И жизни радостной полна. Пусть красота сама себе довлеет: Неотразима грация одна, Которая сердца привлечь умеет. Такой была Елена в дни, когда Я вез ее. Фауст Ты — вез Елену? Хирон Да! На этой вот спине. Фауст Еще ли мало Чудес? Счастливец я! Хирон Она сама Меня, как ты, рукою обнимала, Держась за шерсть. Фауст О, я сойду с ума От радости такой и восхищенья! Но где ж и как? О, расскажи скорей! О ней одной мои все помышленья! Откуда и куда ты мчался с ней? Хирон Изволь, тебе я это растолкую. В ту пору Диоскуровой чете Пришлось спасти сестричку дорогую Из плена похитителей; а те, Удивлены подобной неудачей, Привыкнув лишь к победам, ободрясь, Пустились вслед погонею горячей. И беглецов тут задержала грязь В болотах Елевсинских; братья бродом Отправились, я плыл через разлив; И вот, когда, покончив с переходом, Мы выбрались, — Елена, соскочив, Со мной умно и нежно говорила, По мокрой гриве гладила меня, С достоинством таким благодарила, Что ласкою был очарован я. Так молода, а старца покорила! Фауст Лишь десять лет ей было! Хирон Узнаю Филологов: обманываясь сами, Фальшивую теорию свою Они внушили и тебе! С летами Красавиц мифологии ведет Поэзия совсем особый счет; Поэт такую женщину выводит В том виде, как пригодным он находит Ни зрелость ей, ни старость не грозит, Ее все время аппетитен вид, Ее ребенком похищают, Старухой — женихи встречают; Ну, словом, здесь преград обычных нет: Не хочет знать уз времени поэт. Фауст Так пусть же и ее не знает властный Бич времени! Ведь в Ферах же Ахилл Вне времени достиг ее, прекрасной! Какое счастье: он порыв свой страстный, Наперекор судьбе, осуществил! Так почему ж и я всей страсти силой Не мог бы вызвать к жизни образ милый. Дух этот вечный, равный божеству, Настолько ж нежный, сколько величавый. Любви достойный столь же, сколько славы? Ты вез ее; сегодня наяву И я ее увидел, бесконечно Прекрасную, желанную сердечно! К ней, только к ней я мыслями лечу И без нее жить больше не хочу! Хирон Друг чужестранец! По людскому мненью, Ты восхищен, поддавшись увлеченью, На взгляд же духов — ты с ума сошел. Тебе на счастье, впрочем, обегая В ночь эту ежегодно этот дол, К старухе Манто захожу всегда я. Дочь Эскулапа, в храм заключена, Отцу моленья тихо шлет она, Чтоб, честь свою и славу соблюдая, Он, наконец, врачей бы просветил И убивать людей им запретил. Она всех лучше из сивилл присяжных; Проста, добра и без гримас их важных; Она найдет наверно корешок, Которым ты бы исцелиться мог. Фауст Нет, дух мой крепок! Прочь с леченьем ложным! Я не хочу быть как толпа, ничтожным! Хирон Презреть святую помощь не дерзай! Ну, вот, теперь на месте мы. Слезай! Фауст Под кровом ночи по ручьям кремнистым Ты мчал меня; теперь мы в поле чистом; Что здесь за место? Хирон Греция и Рим, Со всем великим воинством своим, Лицом к лицу стояли здесь; направо — Пеней, Олимп — налево; шел их спор О царстве необъятном, чей простор В песках пустынь терялся величаво. И царь бежал, и вся победы слава Досталась гражданину. Близко к нам, В лучах луны, стоит священный храм. Манто (грезит внутри храма) Чу! Конские копыта застучали, Священные ступени зазвучали... Не полубоги ль позднею порой Подходят? Хирон Верно, лишь глаза открой! Манто (пробуждаясь) Привет тебе! Ты, как всегда, исправен. Хирон Твой храм стоит, как прежде, тих и славен? Манто А ты все рыщешь неустанно, друг? Хирон Ты любишь мир, покой, уединенье; Мне — в странствии кружиться наслажденье. Манто Нет, я сижу, пусть время мчится вкруг. А этот? Хирон Дикой ночи вихрем шумным Он привлечен сюда. Мечтам безумным Доверившись, Елены он, бедняк, Здесь ищет; он добыть Елену хочет! Об этом он перед тобой хлопочет, Не ведая, с чего начать и как. Уж если кто здесь должен полечиться, — Так он! Манто Кто к невозможному стремится, Люблю того. Хирон уже далеко ускакал. Войди сюда, смельчак, И радуйся: вот темный ход, которым Дойдешь путем надежным ты и скорым До Персефоны. В полой глубине Олимпа, вечно скрытая от света, Там ждет она запретного привета. Туда водить уж приходилось мне Орфея; постарайся ж кончить дело Удачнее, чем он. За мною, смело! Уходят в глубину.

Классическая Вальпургиева ночь

40/57

У верховьев Пенея, как прежде

© Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.