Замок Фауста
Хор оказывается во внутреннем дворе замка, окруженном со всех сторон фантастическими постройками в средневековом вкусе.
Панталис
О женский род, безумно-опрометчивый!
Зависит от мгновенья он; играет им
То счастье, то несчастье. Вы не можете
Нигде быть равнодушными: одна другой
Противореча, спорите бесплодно вы;
В беде и счастье вечно вы рыдаете
Или смеетесь. Но молчите, слушайте,
Что нам царица скажет, что решит она?
Елена
(Форкиаде)
О, где ж ты, пифонисса? Как зовешься ты,
Не знаю я; но все же отзовися мне
И выйди из-под сводов замка мрачного!
Коль ты пошла к вождю героев славному
Просить его принять меня, пришедшую, —
Благодарю! Веди ж меня к нему скорей:
Конца я жажду, лишь покоя жажду я!
Панталис
Напрасно лишь, царица, ты глядишь вокруг!
Исчезло это чудище: осталося,
Быть может, там, в тумане, из которого
Примчались дивно мы сюда, не двигаясь,
Иль, может быть, блуждает нерешительно
В обширном лабиринте замка дивного,
Возникшего из многих, вместе слившихся,
И ищет там властителя, готовя нам
Прием его торжественный и царственный.
Но посмотри, царица: перед окнами
И в портиках и в ходах появилися
Толпами всюду слуги суетливые:
Прием радушный это предвещает нам.
Хор
Я свободней дышу! Посмотрите туда,
Как торжественно вниз, замедляя свой шаг,
Нежных юношей хор вереницей идет,
Направляяся к нам! По веленью чьему
Так поспешно явился, построясь в ряды,
Этих юношей чудных бесчисленный рой?
Удивляюсь! Идут перед нами они,
Вьется локон у них над челом золотой;
Кожа нежная щек — точно персика плод:
Мягкий шелковый пух покрывает ее.
Укусила бы я этот персик, — но нет:
Я боюсь, что тогда мой наполнился б рот, —
Страшно вымолвить, — прахом могильным.
Всех из красавцев прекраснее
Те, что подходят к нам ныне:
К трону ступени приносят они,
Ставят роскошно разубранный трон,
Пышный ковер перед ним расстилают;
Сестры, смотрите: над троном богатым
Ставят красавцы цветной балдахин!
Вот балдахин, колыхайся,
Над головою Елены
Облаком дивным роскошно повис;
Пышно царица воссела на трон;
Станем же мы на ступенях.
Славен, о, славен и трижды преславен
Этот тебе, о царица, прием!
Все, что возвещает хор, постепенно исполняется.
После того как юноши и оруженосцы длинною процессией спустились вниз, наверху лестницы показывается Фауст в средневековом рыцарском придворном наряде. Медленно и с достоинством сходит он вниз.
Начальница хора
(внимательно смотря на него)
Коль боги не нарочно, как случалося,
Столь чудный образ дали мужу этому,
Достойный вид, лицо, любви достойное,
На время только, — каждого, сомненья нет,
Он победит повсюду: и в борьбе мужей,
И в мелких войнах с женами прекрасными.
Конечно, выше многих без сравненья он,
Которых все ж глубоко уважала я.
Но вот он шагом медленным почтительно
Подходит к нам. Царица, обратись к нему!
Фауст
(подходит, ведя за собою скованного Линцея)
Царица! Вместо пышного привета,
Какой тебе хотел я оказать,
Прием тебе почтительный готовя, —
Я привожу к тебе раба в цепях.
Забыв свой долг, чрез то меня лишил он
Возможности свершить мой долг. Склонись же,
Преступный раб, пред дивною женой
И повинись пред ней! Царица, он,
На редкость сильным зреньем одаренный,
На нашей башне мною был поставлен
Осматривать окрестные поляны,
Земную даль, широкий неба свод
И все, что там явиться взору может
И что в долину с этих гор идет
На замок наш, — стада ли будут то,
Иль воины. Стада мы защищаем,
Врага — встречаем грудью. В этот день —
Какое совершил он упущенье!
Приходишь ты, — и он не возвестил!
Не удалась торжественная встреча
Высокой гостьи. Он не должен жить —
И, без сомненья, смерти он достоин.
Уж он в крови лежал бы; но суди
Его сама: казни его иль милуй.
Елена
Высокий сан ты ныне мне даешь
Царицы и судьи, хотя, быть может,
Меня ты лишь желаешь испытать.
Исполню первый долг судьи: спрошу я,
Что скажет обвиненный. Говори!
Линцей
Преклоняюсь, созерцая!
Жизнь ли, смерть ли жребий мой, —
Очарован навсегда я,
Небом данная, тобой!
Вечно солнца пред зарею
Я с востока ожидал, —
Вдруг, о чудо! пред собою
Солнце с юга увидал.
Вместо дали поднебесной,
Вместо всех полей и гор
Я на лик его чудесный
Устремил свой жадный взор.
Зренье чудное имея,
Ока рысьего быстрей,
Все ж не верил, как во сне, я
Дальновидности очей.
Предо мною все кружилось:
Башни, стены, вал крутой;
Туча мчится, туча скрылась, —
И богиня предо мной!
К ней и взором и душою
Я стремился, восхищен:
Ослепительной красою
Был я, бедный, ослеплен.
Позабыв, что я на страже,
Я в свой рог не затрубил...
Осуди меня! Мне даже
Самый гнев твой будет мил.
Елена
За вред, который мною нанесен,
Я ль накажу? Зачем ты, рок суровый,
Судил мне так смущать сердца мужей,
Что не щадят себя они самих
И ничего высокого! Враждуя,
Сражался, водили за собой
Меня герои, демоны и боги, —
И с ними я блуждала по земле,
Смущала мир, потом смущала вдвое,
И ныне — втрое, вчетверо несу
Я бедствий ряд. Пускай идет бедняк!
Кто ослеплен богами, — невиновен.
Линцей уходит.
Фауст
Владычица, я вижу, изумлен.
Что он твоею поражен стрелою:
Я вижу, как, напрягшись, дивный лук
Пускает метко стрелы за стрелами
Мне в грудь. И вот пернатые снуют,
Свистя, под сводом замка моего.
И что я сам? Ты можешь сделать мне
Всех верных слуг — врагами, эти стены —
Неверными: все царство перейдет
К победоносной и непобедимой.
И что ж осталось мне, как не предать
Во власть твою себя и все именье?
Дозволь тебя у ног твоих признать
Владеющей отныне всеми нами
Царицею, вступившею на трон!
Линцей
(возвращается с ларцом; слуги несут за ним другие ларцы)
Царица, я пришел назад!
Богатый жаждет лишь твой взгляд
Увидеть: на тебя дивясь,
И нищ он, и богат, как князь.
Чем был я, чем я стал? И впредь
Что делать мне? Чего хотеть?
Пусть мечет молнии мой взор, —
Им дивный трон твой даст отпор.
Ордою мы с востока шли
И гибель западу несли;
Была несметна наша рать,
Последних первым не видать.
Пал первый, — стал второй, и вот
С копьем уж третий восстает;
За каждым сотня, — как стена;
Утрата тысяч — не видна.
Мы шли грозой; за краем край
Нам подчинялся то и знай;
Сегодня я владел страной,
А завтра грабил там иной.
Всяк брал, что быстрый взор встречал:
Один красавиц похищал,
Другой могучих гнал быков,
Коней — был каждый взять готов.
Но я повсюду, где я был,
Одни лишь редкости любил,
И чем не я один владел, —
Того и знать я не хотел.
Везде сокровищ я искал
И острым взором проникал
Во все карманы, все мешки,
Насквозь все видел сундуки.
Собрал я злата целый клад,
Каменьев ценных пышный ряд;
Всех краше этот изумруд:
У сердца дай ему приют!
Вот перл-яйцо, дар моря, здесь;
К своим вискам его подвесь;
Рубин совсем сконфужен: он
Твоим румянцем посрамлен.
Так все сокровища свои
Тебе я жертвую: возьми!
Что здесь поверг я пред тобой, —
Дал не один кровавый бой.
Ты видишь много здесь ларцов;
Есть и железных сундуков
Запас: дозволь — и возрастет
Вся груда их под самый свод.
Едва восходишь ты на трон, —
Со всех склоняются сторон
Богатство, сила, ум людской
Перед единственной красой.
Держал я крепко все мое;
Теперь бросаю; все твое!
В чем прежде нравилась цена,
Того ничтожность мне ясна.
И вот — богатств моих уж нет:
Увяли, как опавший цвет!
О, брось на них веселый взгляд
И цену им верни назад!
Фауст
Возьми скорее прочь все это бремя,
Добытое отвагой боевой, —
Без порицанья, но и без награды!
И без того принадлежит царице
Все в нашем замке: незачем еще
Ей предлагать особое. Поди же
И дивные сокровища свои
Расположи в порядке. Пусть предстанет
В невиданном великолепьи роскошь!
Пусть наши своды засверкают ярче
Безоблачного неба! Пусть без жизни
Все райской жизнью засияет вкруг!
Пусть пред ее раскинется шагами
Ковер цветочный за ковром; повсюду
Пусть для прекрасной мягок будет путь!
Пусть, взор ее повсюду блеск встречает,
Какой одних богов не ослепит!
Линцей
Твой приказ, владыка, слаб:
Все шутя исполнит раб;
Все добро, всю кровь мою
Я прекрасной отдаю;
Все войска усмирены,
Все мечи притуплены;
Пред волшебной красотой
Солнце блеск теряет свой.
Лик божественный! Пред ним
Все на свете прах и дым.
(Уходит.)
Елена
(Фаусту)
С тобой хочу я говорить. Садись
Со мною рядом. Место есть тебе,
И этим мне ты место обеспечишь.
Фауст
Сперва позволь, царица, принести
Тебе присягу и поцеловать
Позволь меня подъемлющую руку.
Пускай в твоих владеньях безграничных
Я буду соправителем тебе,
Поклонником, защитником, слугою!
Елена
И вижу я, и слышу чудеса!
Изумлена, хотела б я о многом
Спросить тебя. Скажи мне: почему
Так странно и приятно речь раба
Звучала? Звук ко звуку подходил;
За словом слово, ухо мне лаская,
Неслось, одно согласное с другим.
Фауст
Коль самый говор нашего народа
Уж мил тебе, тогда — сомненья нет —
Ты от души полюбишь наши песни.
Мы сами будем в этом упражняться:
Наш говор ты, беседуя, поймешь.
Елена
Как мне столь дивной речи научиться?
Фауст
Легко: должна лишь речь от сердца литься.
Кто счастья полн, желанием томим, —
Тот ищет лишь...
Елена
Кто счастлив вместе с ним.
Фауст
Смотреть ни в даль, ни в прошлое не надо;
Лишь в настоящем —
Елена
Счастье и отрада.
Фауст
В нем наше благо, власть, залог святой;
Чем утвердить его?
Елена
Моей рукой.
Хор
Кто вменит в вину царице,
Если всю ее любовь
Властелин стяжает?
Ибо сознайтесь: пленницы все мы
С той злополучной поры, как позорно
Пал Илион побежденный наш
И по морям мы блуждали,
В страхе и горе все дни проводя.
Жен, к мужской любви привыкших,
Сердце опытно, но им
Выбор несвободен:
И молодым пастухам златовласым,
Также и черным щетинистым фавнам,
Если лишь случай поможет им, —
Равное право дается
Телом упругим и нежным владеть.
Близко, близко на троне сидят
Оба, касаясь друг друга,
Колено к колену, плечо к плечу,
Рука с рукою, на пышных
Трона подушках
Нежатся вместе они.
Так, не стесняясь, величье царей
Тайную радость
Перед глазами народа
Смело готово раскрыть.
Елена
Так далеко — и все ж так близко я!
Мне так легко: я здесь, я у тебя!
Фауст
Я восхищен: чуть дышит грудь моя.
Иль это сон? Не помню я себя!
Елена
Я отжила — и вновь обновлена;
Я жизнь нашла в любви, тебе верна.
Фауст
Не размышляй о том, что рок судил;
Жизнь — долг наш, знай, — хотя б лишь миг то был.
Форкиада
(быстро входя)
Вы в любовном алфавите,
Нежась, смысл найти хотите,
Праздно нежности твердите, —
До того ли вам теперь?
Иль глухой грозы не чуешь,
Труб не слыша, торжествуешь?
Уж близка погибель, верь!
Менелай со всем народом
Против вас идет походом:
Будь готов на страшный бой!
Если верх возьмет их злоба,
Из-за женщин — Деифоба
Ты поплатишься судьбой!
Вздернут челядь вереницей,
А затем топор с царицей
Счет покончит роковой!
Фауст
Опять помеха дерзкая, несносная
Вторгается! Но даже и в опасности
Не потерплю я дикого неистовства!
Дурная весть прекрасных портит вестников,
А ты собой дурна и злую весть несешь;
Но не удастся ныне; все слова свои
На ветер ты потратишь. Нет опасности,
Да если б и была, то не страшна для нас.
Сигналы, выстрелы с башен, трубы и рожки, воинственная музыка, прохождение сильного войска.
Смотри: защитник твой построит
Перед тобой героев рать;
Лишь тот вниманья женщин стоит,
Кто их умеет защищать.
(К военачальникам, которые отделяются от колонн и подходят к нему.)
Сокрыв в груди свой гнев, заране
Неся в душе залог побед,
Идут младые северяне,
Сынов Востока пышный цвет, —
Одеты в сталь, грозой сверкая,
За царством царство руша в прах,
Проходят, землю потрясая,
И каждый шаг их — гром и страх.
Чрез Пилос грозною толпою
Мы вторглись, — старый Нестор пал.
И все царьков союзы с бою
Наш бурный натиск разметал.
Ваш долг отсюда Менелая
Прогнать назад к его морям:
Пусть грабит он, по ним блуждая!
Утеху знал он только там.
Вы будьте герцоги отныне,
Владельцы данной вам страны;
Но Спарты царственной княгине
Повиноваться вы должны.
Германец крепостью и валом
Коринфа бухты пусть займет;
Пусть держит под своим началом
Ахайи все ущелья гот;
Вы, франки, шествуйте в Элиду;
Ты, сакс, Мессеною владей;
Норманн, прославив Арголиду,
Освободи простор морей.
Живите в тихом мире сами,
Лишь внешним страшные врагам,
Но Спарта пусть царит над вами:
Старинный трон царицы там.
Она следить оттуда будет,
Чтоб, богатейший край заняв,
Вы процвели; она вас судит,
У ней защита ваших прав.
Фауст сходит с трона, князья окружают его, чтобы подробнее выслушать приказания и распоряжения.
Хор
Кто обладает красавицей,
Чтобы владеть безопасно,
Прежде всего за оружье берись!
Ласковой речью добыл он ее,
Лучшее благо земное;
Но неспокойно владенье его:
Хитрый за нею ползет стороной,
Сильный стремится похитить ее —
Все покушенья умей отразить!
Ныне тебя, повелитель наш,
Выше других я считаю:
Славно и мудро устроил ты все!
Сильные смирно стоят здесь вокруг,
Ждут твоего мановенья;
Все приказанья исполнят они,
Каждый на пользу себе самому,
В дар благодарный царю своему,
Славу готовя себе и ему.
Кто, властелин, у тебя
Нашу царицу отнимет?
Ею отныне владей ты один;
Власть твою рады признать мы вдвойне:
Нас окружил ты стеною высокой,
А за стеною могучая рать!
Фауст
(Елене)
Дары им дивные дала ты:
Вознаградит вождей и рать,
Всем по уделу, край богатый;
Мы ж будем в центре управлять.
Средь моря, крепко защищенный,
Пусть процветает с этих пор
Твой полуостров, прикрепленный
К Европе узкой цепью гор.
Нет лучше края в поднебесной:
Пусть все цветут там племена!
То край владычицы прелестной,
Где родилась сама она, —
Где в камышах она восстала
Из лебединого яйца
И мать и братьев побеждала
Красою чудного лица.
Перед тобою в пышном цвете
Земля раскинулась твоя;
О, предпочти всему на свете
Свой край родной, краса моя!
Хоть солнца хладный луч почти не греет
Высоких гор скалистую главу, —
Но все ж скала местами зеленеет
И козы щиплют скудную траву.
Вот бьют ключи, ручьи бегут, сливаясь;
Зазеленели каждый склон и скат;
Дол тянется, холмами прерываясь,
И кормит сотни тонкорунных стад;
Поодиночке осторожно бродит
Рогатый скот над пропастью крутой,
Но в сотнях гротов он себе находит
Убежище и отдых и покой.
Их Пан хранит; ущелья населяют
Там нимфы жизни в свежести кустов,
И к горным сферам ветви устремляют,
Теснясь, деревья сотнями стволов.
То древние леса! В стволе высоком
Дуб копит силу, крепко ввысь растет,
А кроткий клен, пропитан сладким соком,
Весь груз ветвей играючи несет.
Там молоко, струясь в тени жилища,
И для детей и для ягнят течет;
Есть и плоды, долин цветущих пища,
А из стволов дуплистых каплет мед.
Блаженство здесь наследственное длится.
Уста румяны, ярок цвет ланит,
Бессмертен каждый там, где он селится,
Здоровы все, довольство вкруг царит.
В сиянье дня там жизнь привольно льется
От детских лет до зрелости мужской;
Дивясь на них, спросить лишь остается:
То боги ли, иль смертный род людской?
Красивейшим из пастухов их рода
Уподоблялся даже Аполлон;
Где в чистой сфере царствует природа,
Там всех миров союз осуществлен.
(Садится рядом с Еленой.)
Так ты и я — мы счастием богаты:
Забудем же былое бытие!
Сознай, что высшим Богом рождена ты,
И первый мир — отечество твое!
Но жить не будем в крепости мы тесной:
В соседстве Спарты нас с тобою ждет
Аркадия; она в красе прелестной
И в вечной силе юности цветет.
Туда, в блаженный край, мы путь направим,
Там радостно укроемся вдвоем!
Мы для беседки пышный трон оставим,
Аркадски-вольным счастьем заживем!
© Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.